Boris Belenkin

«Единственное, что я должен сказать, это особенность, почему вообще так пошла моя жизнь и жизнь моих коллег, единомышленников по стране. Дело в том, что особенность новой власти — это видно кем-то из хороших политтехнологов запрограммировано — принцип “удава и кролика”. Безусловно, власть, начиная с 2000—2001 гг., своими действиями загипнотизировала общество. В каком смысле? Все эти пакости, которые творила и творит путинская власть — обратите внимание, 23 года — происходили не в один день, а очень и очень постепенно. Арестовали такого-то, дали 15 суток. Плохо. Арестовали другого, дали месяц. Плохо. Дали год, дали три года. А теперь — 25 лет дали. Вы просто можете нарисовать график. Или поругались на Западе с кем-то и пошло. Объявили “иностранным агентом”. Ввели это в 2012 году, три или пять организаций получили, какие сейчас не помню, но какие-то не самые главные организации. До “Мемориала” дошли только в 2016 году — статус “иностранного агента” получили и “Правозащитный центр Мемориал” и “Международный Мемориал”».

«В общем, мы поехали в Питер возложить цветы декабристам, которых мы — антисоветчики и революционеры — считали своими предтечами. Нам по 20 лет, да, мне уже исполнилось 20 лет. В общем мы поехали туда, где нас на квартире задержали. Утром. Мы пьянствовали там, болтали, пели какие-то белогвардейские песни. Утром за нами пришли. Это было неожиданно, и по сегодняшний день я не понял кто позвонил и вызвал. Какая-то случайная квартира у случайных людей, не знаю. Нас троих задержали. Моя подруга-одноклассница она просто накануне уехала. До 14 часов нас продержали часов шесть — долго допрашивали в отделении милиции, как я понял это было районное отделение КГБ. Потом под конвоем с милиционером отправили на поезд. Я, обманув милиционера, совершил действие — сейчас бы у меня на это не хватило смелости. Мы пошли перекусить — до поезда оставалось пол часа — в кафе недалеко от вокзала. А с нами мент, в туалет мы ходим, но он с нами — должен посадить на поезд. Я ж должен предупредить, я же понимаю, что нас ждут в Москве подземелье Лубянки и пыточная камера. Что я делаю? Я пошел в туалет, но вместо туалета пошел в столовую, местность, где готовят, увидел кабинет директора столовой, постучал, зашел, закрыл за собой дверь. Достал рубль и сказал: “Я вас умоляю, мне надо позвонить в Москву, у меня… ( что-то там придумал), одно слово, буквально минута”. И я позвонил в Москву и объяснил какими-то знакомыми словами — до этого я сообразил кого надо поставить в известность — что если Беленкин, Гуревич и Фрадис падут смертью храбрых… И я позвонил, предупредил, все, значит».